Один ваш друг написал нам и вкратце поведал вашу историю, хотелось бы услышать лично от вас. Расскажите немного о себе?
Я обычный человек из семьи рабочих, родился в 1972 году и жил в городе Челябинске. Закончил 10 классов средней школы и поступил в Южноуральский государственный университет на инженера-автомеханика. После 3-го курса учёбу забросил, так как на тот момент смысла в той специальности не видел, да и жизнь навязала свои правила. У меня есть родители, оба уже на пенсии, есть младший брат Дмитрий. Семья у меня дружная. Отец с мамой пишут, поддерживают по мере сил, брат тоже не забывает. А вот приехать сюда на свидание им уже тяжело и в силу возраста и по финансам. Жил в гражданском браке, но детей не нажили. Расстались где-то за год - полтора до ареста.
Мордовская "единичка" - приговоренные к жизни
Опубликовано: 01/12/2010;- Приговоренные пожизненно
"Единичка" - так называют тюрьму для пожизненников, построенную в одной из мордовских колоний.
Южная тайга - так называют эти леса. Клиньями, колками, куртинками сбегают они с севера, скапливаются у Саровской пустыни и здесь уходят в Мордовию, смыкаясь там с лесами мещерскими да знаменитыми муромскими. И хоть прошиты эти леса дорогами, но без надобности в них редкий заглядывает. Строгий оклик с плакатов: “Стой! Запретная зона!” - тормозит грибников и охотников. В первом же поселке от вас потребуют документы и, если вы заглянули сюда без надобности, повернут - не положено. Люди в камуфляже стерегут тайну этих лесов.
Письмо с того света
Опубликовано: 22/11/2010;- Приговоренные пожизненно
...В одно прекрасное утро меня скрутили и увезли в отдел милиции. Обработали от души со всеми вытекающими, и понеслась, закрутилась судебно-следственная машина. Дежурный адвокат внушает: «Пиши явку с повинной и бери все на себя, иначе под "вышку" пойдешь». Дознаватели мутузили, приговаривая: «Давай, колись, колись, студент!» Я впервые оказался в подобной ситуации и был в шоке!
Первые трое суток меня держали в ИВС (изолятор временного содержания) - это просто кошмар! Рассадник вшей, блох, крыс и прочих нечистот, ни умыться, ни прилечь, кругом грязь и вонь, и все это освещается слабенькой зарешеченной лампочкой. Обычно в ИВС кормят, но тут суточников не было, и я за трое суток ничего не ел и не спал, пил лишь воду, когда была возможность.
Одиннадцать трупов на двоих
Опубликовано: 18/10/2010;- Приговоренные пожизненно
Сегодня, в период масштабного реформирования Российской армии, тема воинских преступлений, оставаясь весьма актуальной, все-таки не столь на слуху, как это было в лихие 90-е. Тогда шокирующие рассказы о многочисленных случаях «дедовщины», армейских суицидов, убийств сослуживцев, равно как и подробности соответствующих судебных процессов, распространялись с астрономической скоростью. А уж примеров было хоть отбавляй. И все-таки дело Виталия Семенихина, приговоренного за расправу над однополчанами к смертной казни и отсидевшего на момент подписания в России моратория на расстрел в камере смертников около пяти (!) лет, стоит в этом ряду особняком. Автору довелось побеседовать с этим арестантом особого статуса в Сызранском следственном изоляторе незадолго до введения моратория. В период, когда каждый день пребывания этого убийцы семерых человек мог оказаться в его жизни последним и когда никто не мог предсказать, сколько месяцев, дней и часов отделяют приговоренного от рокового выстрела...
Три трупа за два часа
Опубликовано: 15/10/2010;- Приговоренные пожизненно
Дело Руслана Насибуллина стало едва ли не последним в России, по которому был вынесен расстрельный приговор. Тогда же в нашей стране был введен мораторий на смертную казнь. Автор этих строк беседовал с Насибуллиным в сызранском СИЗО в те дни, когда он ждал
Точка невозврата: спецучасток для пожизненно осужденных в Мордовии
РАПСИ, Владимир Новиков
12:27 20/10/2010
Поселок Сосновка в республике Мордовия – самое близкое к Москве место, где содержатся те, кого суд приговорил к пожизненному лишению свободы.
В исправительной колонии особого режима (ИК №1) в поселке Сосновка Республики Мордовия помимо обычных зэков, содержат 156 лиц, приговоренных к пожизненному лишению свободы. Официально эта территория называется "участок ПЛС" – пожизненного лишения свободы. Два корпуса с камерами для осужденных отделяет от остальной зоны трехметровый забор и колючая проволока. За ней живут 156 человек.
"В 6 утра у них подъем: водные процедуры, зарядка, завтрак. По распорядку, кто-то выходит на работу. Обед у них в 12 часов. Вечером личное время: чтение книг или шахматы. В 22.00 уже отбой", - сказал РИА Новости начальник участка для отбывания наказания пожизненно осужденных Сергей Канаев.
Из 156 человек работают только 80 – шьют рукавицы. Остальных не допускают к швейным машинкам и иглам из-за неустойчивой психики. Средняя зарплата осужденных в месяц составляет 2130 рублей. Кто-то отсылает эти деньги на волю родным, другие покупают через охрану чай и сигареты.
Каждый осужденный имеет право на одну прогулку в день. Насильно не выводят, только по желанию. Во дворе расположен специальный прогулочный дворик, разделенный на несколько десятков каменных клеток с решетками. Внутри них есть турники, штанги и брусья. Имеется даже теннисный стол. На прогулку у осужденных отведено 90 минут.
"Самое тяжелое здесь - это монотонность, однообразность. Ограничение свободы - максимально. Передвижение только под конвоем", - сказал осужденный к пожизненному заключению Андрей Хотенов.
Впрочем, зэки приспосабливаются даже к самым тяжелым условиям. Кто-то обращается к Богу или начинает работать в две смены, другие живут надеждой, что через 25 лет после начала отбывания наказания дело пересмотрят и все-таки появится шанс обрести свободу
ЕЩЕ ПОДРОБНЕЕ:
О содержании в неволе лиц, приговоренных судом к пожизненному лишению свободы, уже написано и снято довольно много. Все-таки данный вид наказания применяется в России почти 20 лет. Недостатка в информации, на первый взгляд, нет. Именно это вызывает немало поводов для появления в обществе различных мифов и предрассудков, когда речь заходит о мягкости (или, наоборот, чрезмерной жесткости) режима для смертников в специальных колониях и учреждениях. О данной категории заключенных уместно говорить еще и так: не придерживайся наша страна взятого в 1996 году моратория, большая их часть уже бы отправилась в мир иной.
Истина в споре между сторонниками и противниками отмены смертной казни, как это ни банально, лежит посередине. В этом я в очередной раз убедился, проведя день на спецучастке для лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы, в мордовской исправительной колонии (ИК) №1.
Быть может, именно эту зону держат в голове близкие экс-главы УВД Царицыно Дениса Евсюкова, ходатайствующие о его переводе из "Полярной совы", с далекого Ямала? Ведь до Москвы отсюда – всего-то 500 километров.
Добро пожаловать в мышеловку
Спецучасток для пожизненно осужденных – составная часть ИК №1, которая расположена в двадцати километрах от небольшой железнодорожной станции Потьма Куйбышевской железной дороги, в поселке с дачным названием Сосновка. Снаружи неподготовленному человеку трудно отличить колонию от обычной промзоны или лесопилки. Выдают неприметные серые вышки-башенки по периметру, да несколько рядов витой серебристой колючей проволоки.
У ворот исправительного учреждения нет привычного для любого столичного СИЗО столпотворения родственников, ожидающих свидания или очереди оставить продуктовую передачу. Мелькают лишь камуфляжи идущих со смены инспекторов-контролеров, да высокие фуражки офицеров. Отсутствие навещающих на самом деле не удивительно. Их и в Потьме с любого проходящего поезда сходят единицы. Любой визит в колонию с воли, особенно впервые – повод для проверок компетентными органами, которые проводятся, по понятным причинам, вовсе не в день приезда.
Зона – место режимное не только для зеков. Вход на главный КПП – не более трех человек за один раз. Больше народа элементарно не поместится в предбаннике, который, кажется, состоит исключительно из решетчатых дверей с массивными запорами на электроприводах. Пока одна не закроется, следующая не откроется. Классическая мышеловка.
"Парадный подъезд" мордовской исправительной колонии №1.Прежде чем попасть на территорию, придется сдать паспорт и все мобильные средства связи. Номерками в "гардеробной" служат жестяные жетоны, напоминающие личные солдатские медальоны времен Великой Отечественной. Фотографировать журналистам, а они время от времени в ИК-1 бывают, можно. Но с двумя условиями: все, кроме "инженерно-технических средств охраны" (проще говоря, тех же вышек периметра) и самих заключенных без их на то согласия. Разрешение требуется получать отдельно, причем в письменном виде, заверенное администрацией. При всей внешней безропотности проходящих мимо на работу зеков мне рисковать не рекомендовали. Каким бы дисциплинированным и кротким не выглядел среднестатистический осужденный, абсолютное их большинство в курсе, что имеют право на приватность.
Красное без черного
ИК-1 – классическая красная зона. В окрестностях Потьмы других нет вовсе, не без гордости говорят сотрудники мордовского УФСИН. Черная зона, если кто вдруг не знает – место, где хозяйничают воры в законе. Красная целиком и полностью контролируется администрацией, как и положено по закону.
Поговаривают, что в ряде колоний других регионов получить согласие зека на интервью возможно только за 2-3 блока недорогих сигарет и 2-3 пачки рассыпного черного чая. Здесь, в Сосновке, это не принято, говорят мне встречающие сотрудники, отговаривая тем самым от внепланового посещения местной продуктовой лавки.
Зона в зоне
Спецучасток для содержания осужденных к пожизненному лишению свободы – государство в государстве. От основной зоны два двухэтажных корпуса вместе с прогулочным двориком отделены еще одним КПП с множеством все тех же решетчатых дверей. И - трехметровым забором с "колючкой" в несколько рядов.
Прогулочный дворик охраняется не только по периметру, но и сверху.Вполне невинное наименование "прогулочный дворик" не должно вводить в заблуждение. Это длинное строение, поделенное на сорок с лишним отсеков-камер с отдельными входами. Крыши в традиционном понимании у строения нет. Она забрана все теми же решетками, чтобы надзиратели, которые здесь официально именуются инспекторами-контролерами, могли наблюдать за прогулками смертников не только сбоку, но и сверху.
Прогулкой считается ежедневное полуторачасовое хождение по периметру одной из камер. Пять-шесть шагов вперед, сколько же – назад. Развлечением для осужденного может стать лишь общение с сокамерником на свежем воздухе: в прогулочных отсеках нередко прохаживаются сразу по двое. Одна из уличных камер на участке – в два раза больше остальных. "Летом там у нас стоял стол для пинг-понга, в который разрешено соревноваться примерным осужденным. Сейчас убрали. Не сезон", - поясняет начальник спецучастка, полковник Сергей Канаев.
Говорят, в аналогичных учреждениях Скандинавии для заключенных устраивают не только соревнования по настольному теннису, но и монтируют летом даже небольшие бассейны, плюс разрешают передвигаться по территории на велосипедах. Сама же зона больше напоминает коттеджный поселок экономического класса.
Здесь все это, несмотря на сходство климата, во всех смыслах непозволительная роскошь.
"Д" значит "дежурный"
Внутри корпусов обстановка не менее спартанская. Длинные коридоры с высокими чуть сводчатыми потолками и камерами по обе стороны. Двухэтажные корпуса стоят на поверхности, но внутри отчего-то напоминают глубокое подземелье из позднего средневековья. Массивные железные двери серого цвета, с замками, глазками, засовами.
В этот "почтовый ящик" контролер должен бросить связку ключей в случае нападения заключенного.В каждом коридоре, куда из камер выводят осужденных, заведена своеобразная сигнализация. На высоте поднятой руки протянут шнур из толстой витой проволоки. В случае опасности конвоир может дернуть за него, вызвав подмогу. Между камерами висят небольшие железные короба неприметного серого цвета, чем-то напоминающие почтовые ящики. При возникновении нештатной ситуации конвойный по инструкции обязан бросить в ближайший к нему ящик связку ключей. Достать их можно, только открыв навесной замок. Или сломав его.
В начале коридора – отдельное помещение, разделенное на три части решетками. Это комната краткосрочных свиданий (максимальное время посещения – четыре часа). Зек помещается в одну клеть, близкие или родственники заходят в другую. Между ними – место дислокации контролера.
В конце – четыре камеры штрафного изолятора, или ШИЗО. Они менее просторные – по 5 кв. м., но при этом рассчитаны на двух человек. Рядом – шкафчики с особой формой для штрафников. Если в повседневной зоновской жизни смертник одет в черную униформу с большими буквами ПЗ ("Пожизненное заключение"), то в ШИЗО она меняется на ярко-оранжевую. Альтернативная расцветка облегчает работу дежурной смене охраны.
Камеры - либо на четверых, площадью чуть больше 15 кв. м. Или же на двоих – на 12 кв.м. В каждой - одна или две двухъярусных койки. Садиться и уж тем более ложиться на них можно только после отбоя. Стол, табуреты по числу сидельцев, санузел в углу за невысокой перегородкой. Кое-где под потолком – небольшой телевизор. Но только у тех, кому его купили родственники.
Дежурная смена должна всегда помнить, кто именно сидит за этой дверью.На дверях – визитные карточки на каждого находящегося внутри смертника. С фото, фамилией-именем, кратким описанием того, за что тут оказался. И – нередкой припиской красным - "склонен к нападению на администрацию", "склонен к совершению побега", "склонен к суициду".
Красная буква "Д" поверх визитки – данный заключенный сегодня дежурит. С его доклада "гражданину начальнику" начинается любое общение администрации с обитателями изолированного от внешнего мира помещения.
Ручная система особого учета
В дежурке напротив ШИЗО – плакат наподобие "Их разыскивает милиция": крупные планы заключенных, склонных к агрессивным действиям. Самых опасных, по мнению администрации - не более десятка. Если пройти по коридорам и изучить то, что написано в карточках на дверях камер, становится понятно – почти каждый имеет какую-то порочную склонность, даже если еще не проявил ее за все время отсидки. Личное дело, результаты предварительного или судебного следствия, выводы психолога – все это говорит администрации о том, что бдительность терять не следует. Иначе быть беде.
Собственное изобретение начальника спецучастка Сергея Канаева – картотека.Похожая настенная картотека, но уже на всех подопечных, имеется этажом выше – в кабинете Канаева. Это два больших полотна (по числу корпусов спецучастка), с кармашками, в каждом из которых лежат карточки осужденных, содержащихся в настоящее время в одной камере. "Придумал и сделал сам, для личного удобства. Все наглядно. Разбуди ночью – назову и статьи, и за что именно сидит. Каждого помню", - улыбается полковник.
Очевидно, аналогичную систему учета несложно сделать на компьютере. Но тут их нет даже в кабинетах руководства. Почему-то не положено.
Контингент
Сейчас на спецучастке - 156 человек, которых охраняет посменно 65 сотрудников УФСИН.
Сотня получила пожизненный срок взамен смертной казни по указу главы государства. Остальным такое наказание назначил суд. Больше всего сидельцев – из Москвы (18), Санкт-Петербурга (16) и Ульяновской области (10). Всего же в камерах спецучастка сегодня сидят выходцы из 48 российских регионов. К слову, с 1998 года по настоящее время сюда ни разу не попадали осужденные-иностранцы. Даже из так называемого ближнего зарубежья.
При ознакомлении с официальными данными больше всего потрясает, правда, не география. Находящиеся ныне там осужденные в разное время убили более четырехсот человек: 184 мужчины, 157 женщин, 34 мальчиков и 29 девочек. Проще говоря, на каждого в среднем приходится по три загубленные жизни.
Больше всего жертв – 49 - на счету террориста Тамбия Хубиева. Он в 2004-м взрывал столичную подземку. Сначала на перегоне между "Автозаводской" и "Павелецкой", полгода спустя – на выходе из станции "Рижская".
Семеро осужденных относятся к категории маньяков, девятнадцать официально считаются серийными убийцами.
Данные мордовского УФСИН, впрочем, содержат и вполне мирные статистические выкладки, вполне годные, скажем, для той же переписи населения. Средний возраст осужденных – 44 года. Самому молодому – насильнику Балакину – 25. Самому пожилому – убийце Мингазетдинову – 69. Большинство – 115 осужденных – холостяки. Женатых 31 человек, разведенных – еще 9. Дюжина зеков – бывшие военные и сотрудники правоохранительных органов: от летчиков до постовых милиционеров.
Отдельно статистика администрации повествует, что количество трудновоспитуемых – 18, или чуть больше 10% списочного состава осужденных. При этом на обычных условиях содержания сидит всего семеро (или 4,4%). Остальные 149 – на так называемом "строгаче". Таким не полагается поблажек, например, свиданий. Это суровое наказание, но не для всех. Более трети смертников вообще не поддерживает никаких контактов с близкими и родственниками.
Портрет с натуры
Впечатляют и другие документальные свидетельства. А именно - выводы штатных психологов колонии. Вот некоторые выдержки из усредненного психологического портрета лица, пребывающего в среднестатистической камере сосновского спецучастка:
"По характеру несколько замкнуты, больше погружены в себя, пессимистичны, испытывают трудности в общении, чувствительны, раздражительны, склонны к аффективным реакциям, мнительны, тревожны, замкнуты на чувствительном восприятии реальности, с пониженным, часто подавленным фоном настроения.
Проявляется робость, неуверенность в себе, заниженная самооценка в сочетании с переоценкой значимости личных страданий, стремлении избежать ответственности, осознания реальности в плане потворствования своим желаниям.
Направленность личности – в основном стремление следовать общепринятым нормам поведения, приспособиться к среде, чтобы выжить".
Глядя на то, что написано в судебных приговорах и объективках администрации, а также на портреты подопечных полковника Канаева, в те же "робость" и "неуверенность в себе" почему-то верится с большим трудом.
Каждый зек, на самом деле – загадка. Что творится у него в душе, понять подчас невозможно годами. Скажем, террористы, на счету которых десятки трупов, хлопот администрации не доставляют вообще. Видимо, сказывается приученность с дисциплине и исполнительности, прививаемая бандитским подпольем.
Больше всего неприятностей доставляют лица, в обычной жизни старавшиеся быть незаметными и даже серыми. Сергей Канаев в этом смысле из общего ряда подопечных-душегубов выделяет маньяка Сергея Ряховского, на рубеже 90-х убившего в столице и ее окрестностях 18 мужчин и женщин. "И на контакт шел неохотно, и лукавил, и изворачивался. Тяжелый был персонаж, во всех смыслах тяжелый", - морщится начальник.
Тяжелый персонаж скончался пять лет назад. Ко всем остальным у Канаева отношение ровное. И даже какое-то отстраненное: "За все время службы, а я в этой колонии с 1989 года, свыкся уже к ними со всеми. Они совершенно не страшные. Наверное, потому, что сейчас находятся в условиях, в которых неминуемо меняется любой человек". Спит полковник Канаев спокойно: работа размеренная, ЧП не бывает. И менять что-то в жизни, по собственному утверждению, уже поздно. Привык.
Летчик-оформитель
Общаться лично на спецучастке дозволяется далеко не с любым осужденным. И дело тут не в капризах администрации. Правда, про террористов можно забыть сразу: доступ к ним возможен лишь с разрешения ФСБ.
Многие другие не годятся по причине собственной некоммуникабельности, зажатости, а то и крайне невысокого интеллекта. В сочетании с расшатанной психикой такой зек может вызвать разве что жалость. Сергей Канаев рассказывает, что как-то заезжие журналисты попросили разрешения взять интервью у одного такого осужденного. Привели, посадили на стул. Герой репортажа на вопросы, как попал в зону и чем занимался на воле, только бормотал одно и то же: "Папка-мамка. Боюсь. Дяденьки милиционеры. Хочу домой, на Красную Площадь. Ушко болит". Связной беседы, в общем, не получилось.
Наиболее общительными здесь в последние годы считаются заключенные с высшим образованием. В первую очередь, военным. Андрей Хотенов в 80-х был летчиком, служил в Венгрии. В 1991-м, по пьяной лавочке, в компании подельников совершил разбойное нападение, с убийством трех человек. "Преступление было несуразным, хаотичным каким-то, поэтому и раскрыли его по горячим следам", - говорит мне бывший старлей ВВС.
За решеткой он – с 1992 года. На спецучастке – с 99-го, после того, как расстрельный приговор указом Бориса Ельцина был заменен пожизненным лишением свободы.
На зоне занят художественно-оформительской работой. Это заметно: у Хотенова – руки, скорее, пианиста или бухгалтера, нежели слесаря или шофера.
За время отсидки уверовал в бога, считает, что именно с того момента его жизнь наполнилась содержанием и смыслом. До сих пор, несмотря на значительный тюремный стаж, не может привыкнуть "к монотонности и однообразию невыносимо тяжелого режима": максимальному ограничению свободы, передвижению только под конвоем, постоянному наблюдению со стороны сотрудников через специальное окошко.
"Еще давит общественное мнение, по которому все пожизненно осужденные – гады и сволочи, мол, так им и надо. А ведь среди нас есть определенное количество людей, которые в будущем могут считаться законопослушными гражданами, стремятся стать таковыми", - доказывает Хотенов.
Сейчас ему 46. До возможного в теории условно-досрочного освобождения (УДО) ему осталось сидеть шесть лет. На воле, говорит Андрей, его ждут бывшие сослуживцы, что занялись бизнесом: "Они помогут, при их помощи без работы не останусь. Хотел бы заниматься фермерством, уехать в деревню".
Ставка на помилование
Вадим Бородин на два года старше Хотенова. "Афганец", в 1983 году окончил Тбилисское артиллерийское училище. Спустя семь лет уволился из армии, и пять лет проработал в Нижегородской области инкассатором.
Потом работы не стало. Роковым оказался 1998-й – весной того года, напившись до беспамятства водки, Бородин поругался с собутыльниками. Бытовая ссора закончилась для двух оппонентов Вадима кладбищем. Третий отправился по тому же адресу как опасный свидетель. Взяли, а потом и осудили убийцу быстро: уже в ноябре того же года Бородин получил пожизненный срок.
В отличие от Хотенова, Вадим Бородин на УДО не рассчитывает: "Для этого надо отбыть в заключении 25 лет. Я уже отсидел половину. В следующем году буду подавать на имя президента прошение о помиловании".
К режиму давно привык: в две смены шьет на швейной машинке рукавицы. Деньги, около 3,5 тысяч рублей в месяц, отсылает жене и двум сыновьям. Себе оставляет минимум. Рублей 500-600 хватает на чай и сигареты в магазине колонии.
Ко всему тому, что здесь происходит, привыкнуть нельзя, утверждает Вадим. "Многие заключенные – верующие, или считают себя верующими. Я же больше рассчитываю на собственный разум. А вообще эта тема очень острая. О религии со своим сокамерником, а он крайне религиозен, предпочитаю вообще не разговаривать", - поясняет он. Потому что это обязательно приведет к ссоре или какому-то бессмысленному спору.
Вопросы вероисповедания на самом деле вызывают определенный скепсис не только у осужденных, считающих себя убежденными атеистами. В частных разговорах некоторые представители администрации колонии считают общение со священником или посещение местного храма Николая Чудотворца способом, позволяющим заключенным хоть как-то разнообразить собственное существование. "Выпусти многих таких истово верующих на волю, и они тотчас же позабудут дорогу к храму. А то и за старое возьмутся", - формулирует общее мнение один из сотрудников спецучастка.
Проверить данную версию на практике будет возможно только через три года. Именно в 2013-м на свободу может выйти один из местных убийц, сидящий за решеткой еще с 1988 года. Если, конечно, комиссия по УДО к тому моменту сочтет его безвредным для общества.
Каждому – свое
Те, кто бывал в других российских колониях для пожизненно осужденных, говорят: здесь, в Сосновке, режим содержания - мягкий. Даже чересчур, непозволительно мягкий. Контролеры, как в оренбургском "Черном дельфине", не заставляют заключенных передвигаться на корточках со скованными за спиной руками. В камерах разрешено курить, зекам полагаются спички. На прогулку ведут, не завязывая глаз, и уж тем более не надевая на голову холщовый мешок. На выходе из камер зеков не ждут служебные овчарки, натасканные на людей в черных бушлатах.
Данные, да и прочие атрибуты либерального режима - неплохое трехразовое питание (в ИК-1 имеется свое подсобное хозяйство со скотиной), библиотечные книги и телевизор, возможность побеседовать по душам со священником, право на переписку и даже на свидание с родственниками - не должны вводить в заблуждение. Это - неволя, где все, абсолютно все делается только по команде. Причем неволя, которую можно назвать вечной, в понимании отведенного каждому человеку жизненного срока.
Думаю, из 156 сидящих сейчас на спецучастке смертников УДО в обозримом будущем получит в виде исключения 1-2 человека. Остальным, как бы на словах они не раскаялись, придется встретить биологическую кончину в этих стенах.
При этом заключенные в Сосновке не накладывают в массовом порядке на себя руки. С 1998 года была зафиксирована лишь одна попытка суицида. Сотрудники мордовского УФСИН со стажем и тюремные психологи говорят, что попытка покончить с собой – первая реакция психики на изменение среды обитания. После полутора-двух лет заключения человек привыкает к новой обстановке и часто уже не видит смысла накладывать на себя руки. Но со временем приходит и полное осознание содеянного.
И тогда многие начинают терять человеческий облик, медленно превращаясь в растения. Может, оттого на данном спецучастке - да и, уверен, на любом другом - по пальцам двух рук можно пересчитать лиц, которые после многих лет отсидки вообще могут связно формулировать свои мысли? Это ли не месть, которую, как говорил кто-то из древних, следует подавать холодной?
Российское общество не готово к полной отмене смертной казни, говорят последовательные сторонники отмены моратория на ее применение. Высочайший уровень преступности, жестокость совершаемых злодеяний должны оставлять государству право уничтожать тех, кто утратил человеческий облик, или же никогда его не имел.
Но в этом вечном споре уместен и другой аргумент. А именно – качество отечественного правосудия. Пока есть вероятность, что по приговору суда на смерть будет отправлен невиновный, применять исключительную меру наказания преступно. В последние годы эта вероятность, увы, остается высокой. И перемен ничто пока не предвещает. Из года в год ранее вынесенные приговоры пересматривают, изменяя пожизненные сроки на 15-20-летние. И ведь это – не единичные случаи.
Для тех же, кто действительно виновен, казнь длиною в жизнь – самое адекватное наказание. Посещение мордовского спецучастка лишь укрепило меня в этой мысли.
Сосновка-Потьма-Москва
МОСКВА, 28 окт - РИА Новости, Виктория Сальникова. Несколько дней назад многие СМИ написали, что из колонии "Черный дельфин" впервые совершен побег. В ФСИН новость опровергли: оказалось, что заключенный сбежал из колонии, расположенной рядом, так что счет "Дельфина" вновь обнулился. РИА Новости узнали, как живут в тюрьмах, откуда невозможно сбежать, — в местах для пожизненно осужденных.
"Черный дельфин"
"Черный дельфин" в Оренбургской области — одна из самых мифологизированных тюрем России. Слухов о ней ходит много, но сколько в них правды - неизвестно. Эта тюрьма считается одной из самых строгих в стране - здесь отбывают пожизненные сроки насильники, людоеды, убийцы. В камере содержатся по два-четыре человека, но есть и "одиночки". За осужденными ведется круглосуточное наблюдение: свет в камерах не выключается никогда, ведется видеосъемка, каждые 15 минут арестантов проверяют дежурные. Подъем у заключенных в шесть утра, отбой - 16 часов спустя. Они не имеют права в течение дня ложиться на койки. При выходе из камеры преступника сопровождает конвой из минимум трех человек и кинолога с собакой. При переходе в другой корпус ему надевают повязку на глаза, это делается для того, чтобы он не запомнил план тюрьмы. По неофициальным данным в колонии содержатся около 750 человек, количество персонала - 900 человек. Заключенные беспрекословно следуют ритуалам общения с надзирателями.
© Фото: пресс-служба УФСИН России по Оренбургской области
© Фото: пресс-служба УФСИН России по Оренбургской области
"Камеру к досмотру!" — звучит громовой голос дежурного. Все заключенные по очереди подбегают к решетке, отделяющей наружную дверь от "жилого помещения", и протягивают вытянутые за спиной руки. Всем по очереди надевают наручники. Звучит команда выйти из камеры. Четверо осужденных с закрытыми глазами выбегают в коридор и опять встают в "исходную". Всех тщательно обыскивают. Со стороны вся процедура выглядит ужасно и одновременно забавно: здоровые мужики, словно цирковые собачки, подчиняются командам офицера-"укротителя", — написали в 2002 году журналисты "Независимой газеты" , побывавшие в тюрьме.
В тюрьме отбывают наказания пожизненно осужденный за терроризм (теракт на Черкизовском рынке) Олег Костарев, людоед Владимир Николаев, насильник и убийца Олег Рыльков и другие.
"Белый лебедь"
Исправительная колония особого режима для пожизненно осужденных, известная как "Белый лебедь", находится в Соликамске. Это еще одна из самых строгих тюрем России. Происхождение неофициального названия до конца не ясно, но обыграно администрацией: во дворе тюрьмы стоят памятники белым лебедям и даже урны сделаны в форме этих птиц. В колонии отбывают сроки осужденные за особо тяжкие преступления: члены бандитских формирований, лидеры организованных преступных группировок, убийцы и насильники. В общей сложности в "Белом лебеде" сидят около 300 человек.
Камеры в тюрьме рассчитаны на одного-трех человек. Расселяют заключенных исходя из их психологической совместимости, это помогает избегать конфликтов. Контакты с внешним миром строго ограничены.
Зону охраняют более 50 собак. По периметру расположены камеры слежения. На территории колонии действует цех по производству мебели. Администрация также развивает сельское хозяйство и животноводство. Колония заготавливает для себя овощи, мясо и птицу. Однако тем, кто отбывает в тюрьме пожизненные сроки, работать запрещается, как и заочно обучаться в вузах.
В "Белом лебеде" отбывают наказание организатор банды, нападавшей на дальнобойщиков, Андрей Сохин, организатор убийства журналистки Анны Политковской Лом-Али Гайтукаев и другие.
"Полярная сова"
Исправительная колония особого режима для пожизненно осужденных, известная как "Полярная сова", находится в режимном поселке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа. Тюрьма расположена за северным полярным кругом. Сбежать отсюда можно только через кладбище. Как сообщает "Комсомольская правда" , здесь находятся 330 пожизненно осужденных, на руках некоторых из них кровь 300 человек. Есть еще колония-поселение - в ней содержатся около ста заключенных.
Поселок Харп возник в 1961-м. В те годы здесь шло строительство Трансполярной магистрали, поэтому лагерь для заключенных предназначался для строителей железной дороги. Позже его переделали в колонию для особо опасных рецидивистов. По словам журналистов, постройки на зоне находятся в аварийном состоянии. Условия - суровые, как погодные, так и тюремные. Температура воздуха с октября по февраль в среднем составляет минус 40 градусов. Лето длится всего один месяц - июль. Среди заключенных - серийные убийцы, особо опасные государственные преступники, рецидивисты.
О нравах в "Полярной сове" известно мало, но об этой тюрьме ходят слухи как о самой жуткой в России. Несколько лет назад был осужден подполковник ФСИН Юрий Сандрыкин, работавший здесь. По данным следствия, он избивал пожизненно заключенных, заставляя их давать признательные показания по громким делам. Одно время в Интернете ходило письмо некого арестанта, который рассказывал, как в "Полярной сове" пускают в ход резиновые дубинки за любую оплошность, натравливают на заключенных собак, а на обед выделяют не более пяти минут. Однако в тюрьме есть и "еврокамеры" для самых примерных - это уже информация журналистов.
Заключенные могут слушать радио, раз в неделю смотреть телевизор, читать в библиотеке. Самая популярная литература - религиозная, философская и приключенческая. Фильмы — патриотические и военные. Прогулки проходят не во внутреннем дворике, а в квадратном помещении без потолка. Одновременно наслаждаться свежим воздухом могут не более двух человек. Среди осужденных есть раскаявшиеся, но есть и те, кто до сих пор с ностальгией вспоминает об убийствах.
"Сложнее всего подобрать сокамерников убийцам и педофилам. Помимо московского "битцевского" маньяка Александра Пичушкина сейчас в "Полярной сове" отбывает наказание питерский маньяк Дмитрий Вороненко. Вообще Вороненко и Пичушкин хоть и признаны вменяемыми, говорят и ведут себя так, что очень быстро мне, их собеседнице, начинает казаться, что я схожу с ума. Они с утра до вечера предаются воспоминаниям о своих убийствах или рассказам о жутких фантазиях про новые зверства. Никто с ними в камерах не выдерживает больше двух-трех дней, а содержать их вместе опасно: поубивают друг друга", — написала журналист газеты "Комсомольская правда" .
Помимо Пичушкина и Вороненко, в "Полярную сову" отбывать пожизненное был отправлен бывший майор милиции Денис Евсюков, который расстрелял людей в московском супермаркете.
Отбывают пожизненный срок две тысячи преступников, двести из них находятся в колонии более 25 лет и имеют право просить об условно-досрочном освобождении, восемьдесят из них отбывают наказание в самой большой и самой охраняемой колонии в стране - «Черном дельфине». Сейчас в рассчитанной на 740 человек колонии нет свободных камер.
11 узников ИК-6 УФСИН по Оренбургской области для пожизненно заключенных («Черный дельфин») воспользовались правом просить УДО, но никто из них пока не вышел на свободу, сообщает RT.
Мы никаких поручительств за тех, кто просился выйти по УДО, не давали, - рассказывает заместитель начальника колонии Юрий Коробов. - Не поддерживали, потому что эти заключенные характеризовались плохо. Но даже тех, кто ведет себя идеально, выпускать страшно. Тут преступник может действительно все осознавать, раскаиваться, сожалеть, даже стать глубоко верующими. Но на свободе часто все начинается с затяжкой сигареты, с глотком пива, и когда после освобождения человек попадет в ту среду, откуда он вышел, то совершает рецидив. Понятно, что судьи не хотят брать на себя такой риск и выпускать этих преступников на волю.
В «Черном дельфине» отбывают наказание насильники, педофилы, людоеды, террористы и организаторы преступных группировок. Около трехсот заключенных колонии были приговорены к смертной казни, но помилованы в связи с введением моратория на смертную казнь. Все заключенные живут ради того дня, когда смогут выйти на свободу.
Выйти на свободу по УДО собирается 45-летний Игорь Фадеев, отсидевший 25 лет за жестокое убийство пятерых человек с целью наживы.
Я не встречал ни одного человека тут, который не раскаивался бы в содеянном и не хотел бы вновь обрести свободу. За 15 лет я прошел через несколько тюрем и ни разу ни от кого из сокамерников не слышал, что он, оказавшись на свободе, стал бы убивать снова. Да, кто-то говорит, что выбрал бы расстрел вместо того, чтобы всю жизнь провести за решеткой. Но, поверьте, это только слова. Иначе что им мешает покончить с собой? Сам я, конечно, очень сожалею о том, что лишил людей жизни, хотя это и были бандиты, такие же, как и я. За годы, проведенные здесь, пересмотрел все жизненные критерии и стал совсем другим человеком. Господь дает силы меняться. Администрация колонии, с которой мы регулярно встречаемся, в этом помогает, - говорит Фадеев.
Здесь же отбывает наказание 44-летний Игорь Тищенко, в 90-х он был осужден за убийство четырех человек в ходе криминальных разборок. В 1996 году в иркутском кафе он в ходе конфликта с криминальными авторитетами расстрелял четырех человек, а затем бросил в них гранату. От взрыва пострадали работники заведения. Игорь утверждает, что совершил преступление по указу отца.
73-летний отец заключенного также отбывает срок в «Черном дельфине», он застрелил угрожавшего ему представителя криминального мира. Станислав и Игорь сидят в одной камере, чтобы сын мог ухаживать за больным отцом.
Если бы я отца так сильно не любил, может, и не пошел бы на преступление. Но у меня на глазах его начали убивать. Что я мог поделать, поступил бы я точно так же сейчас? Наверное, нет. Лучше умереть, чем в жертву кого-то приносить. Лучше бы вместе с отцом там погибнуть, - признался Игорь.
Игорь также подал заявление на досрочное освобождение, он ждет встречи с матерью и сестрой.
Рядом с каждой камерой в «Черном дельфине» висит табличка, на которой описано преступление, совершенное заключенным.
На табличке 44-летнего узника Дмитрия Бантюкова написано, что он отбывает наказание за убийство отца, матери и брата из корыстных побуждений.
В следующем году смогу подавать на УДО, пока прецедентов нет, но, может, что-то изменится. Хотя бы с испытательным сроком освободиться. Думаю, что смог бы адаптироваться к жизни на свободе. На работу устроиться точно смогу, с остальным люди помогут, - говорит Дмитрий. - Я лично о том, что сделал, сильно сожалею, столько лет потеряно уже, здоровье уходит. Думаю, здесь мало людей, кто считает, что поступил правильно.
Колония существует с 1756 года в небольшом городе Соль-Илецк, в 70 километрах от Оренбурга. В городе проживают 29 тысяч человек. По словам сотрудников, возле административного корпуса колонии постоянно фотографируются новобрачные, здание считается самым красивым в Соль-Илецке. «Черный дельфин» получил свое название после того, как один из осужденных сделал фонтан в форме дельфина на территории колонии.
Жизнь заключенных подчинена строгому распорядку дня и правилам поведения. Подъем в 6 утра, зарядка, в течение дня преступники могут сидеть только на стуле или скамейке, лежать на койке строго запрещено.
Если сравнивать с тем, как было в 2000-х, в тюрьме стало значительно лучше, - рассказывает Дмитрий Бантюков. - Работать можно стало, быт улучшился. Появилась возможность позвонить по телефону родственникам.
На территории тюрьмы есть большая библиотека с классической русской и зарубежной литературой, много религиозных книг. Во время отбывания срока многие заключенные приходят к Богу. В колонии есть небольшая молельня, раз в несколько месяцев на разговор с преступниками приходит священник.
Каждый день в камерах включают радио, несколько раз в неделю показывают новости и фильмы, кроме боевиков и эротики.
Шансы сбежать из колонии равны нулю. Камеры построены по принципу «клетка в клетке» - решетки отделяют заключенных от стены с окном и «прихожей». За каждым заключенным наблюдают по видеокамере, по территории колонии водят с повязкой на глазах.
Сотрудники колонии говорят, что драки в «Черном дельфине» случаются крайне редко. В одной камере сидят психологически совместимые заключенные.
Такого, чтобы подрались, не помню. Редко находим запрещенные предметы. Недавно у одного лезвие обнаружили, которое он унес из швейного цеха. Зачем оно ему - непонятно, - рассказывает заместитель начальника колонии Юрий Коробов.
Большинство заключенных работают в швейном цехе: делают обувь и одежду. Свою минимальную зарплату они вправе потратить на еду, помощь родственникам, погашение долга по искам.
Работа помогает: не просто существуешь, а трудишься и видишь, как из твоих рук выходит что-то доброе, - рассказывает осужденный за убийства Игорь Тищенко. - Тут ведь главное - оставаться людьми, не озлобиться. В зверя-то превратиться легко.
Несколько лет назад силами заключенных и администрации «Черного дельфина» был открыт магазин, в котором продают поделки заключенных: шахматы, картины, чучела животных. Магазин приносит в бюджет колонии 5−6 млн руб. в год.
Каждый день заключенных, если к ним нет нареканий, выводят на полуторачасовую прогулку. Им также разрешены свидания. Первые десять лет заключения - короткие, по несколько часов, а после - по два трехдневных в течение года. Длительные свидания для пожизненно заключенных были разрешены только в 2016 году. В «Черном дельфине» был построен специальный корпус для встреч, он выглядит как гостиница, за исключением того, что все окна закрыты решетками. Однако далеко не ко всем преступникам приходят родные, от многих близкие просто отказались.
